 |
|
|
(автобиографическое)
1.
...Однажды в пятницу отчим обронил, собираясь на работу, что в выходные мы поедем на рыбалку. Нет, я, конечно, ездил и сам на велосипеде ловить рыбку на нашу речку. Плотвичку, краснопёрку и пескарей, которых потом солил и вялил под крышей сарая. Но тут стало ясно, что мы поедем на настоящую рыбалку. На серьёзную! С ответственным видом собирая свой портфель, и с нетерпением дожидаясь, пока мама уйдёт на работу, уже мысленно представляю себе, как и куда мы поедем, что и на что будем ловить. Не нахожу ответов. Наконец, оставшись один в квартире, мечусь по комнате, решая, что же важнее - школа или Птичий рынок. И вот, сделав выбор в пользу Птички и оседлав свой велосипед, уже мчусь за крючками и мотылём.
В моём представлении серьёзная рыба должна была клевать только на серьёзные крючки. И, купив на рубль, предназначенный для школьного завтрака, огромных крючков "номер четыре", невиданных на нашей речке, и ещё два спичечных коробка мотыля, с недоумением смотрю на крючки и мотыль, не представляя, как можно на эти громадные крючки насаживать такой, ставший вдруг каким-то мелким, мотыль...
Целый день провозился во дворе, развесив по всей длине дорожки от дома до сарая свои донки, прикрепляя к ним поводки с новыми крючками. Высунув язык от старания, раскрашивал верх поплавков удочек стыренным у мамы красным лаком для ногтей. Да и сами удочки подверглись кардинальным изменениям: из загородного леса - благо дом стоял почти на краю города - были привезены новые, совершенно ровные двухметровые ореховые удилища...
Каково же было моё удивление, когда, прийдя после работы, отчим забраковал все мои старания и выложил из огромной сумки: толстенную, в целый миллиметр, леску; совершенно неимоверные по своим размерам крючки; грузы, способные утопить корову, и ещё множество непонятных и странных предметов и приспособлений. В это вечер я впервые услышал слово "макуха" (жмых семян подсолнечника) и впервые увидел "подсак" для вытаскивания рыбы из воды. Но самое главное, конечно, это - удочки. Он купил две БАМБУКОВЫЕ удочки, которые я до этого вечера видел только по телевизору. Удочки пахли как-то сладковато и были составными, из трёх частей каждая. Части их соединялись между собой латунными цилиндрами, плотно входившими друг в друга. При вытаскивании одного цилиндра из другого они издавали квакающий звук, похожий на чудо. И ещё - поплавки.. Поплавки были сделаны из ощипанных перьев какой-то огромной домашней птицы, окрашены сверху настоящим красным водостойким лаком и для них были приготовлены заводские круглые грузила, похожие на разрезанные дробины. Поэтому мои - деревянные, выструганные из прутиков, поплавки и корявые грузики, выплавленные на костре из старого аккумулятора, полетели в мусорное ведро.
И я почувствовал себя настоящим опытным рыбаком!
..Отчим ещё долго возится во дворе, пока совсем не темнеет, приготавливая наживки, насадки и прикормки; проверяя готовность каких-то "спутников" и "резинок". ...Я не вижу уже всего этого, и от избытка эмоций ворочаясь в своей кровати без сна, всё время смотрю на будильник, заведенный на четыре утра...........
2.
ЗВОНОК!!!!!!! Старый будильник ползёт, подрагивая, по письменному столу к краю.
Вскакиваю с кровати, лихорадочно заправляю постель, одеваюсь и вылетаю в коридор. Отчим уже давно там, пьёт горячий чай, одет в брезентовую ветровку и почему-то в вязанную шапочку. Мама стоит рядом, держит в руках сумку с приготовленной нам едой и укоризненно смотрит на него. В её взгляде читается "Куда тебя несёт, да ещё и ребёнка с собой тащишь..".
Я вдеваюсь в настоящий новенький рюкзак, лишь немного уступающий по своим размерам рюкзаку отчима, гордо и по-взрослому беру удочки, мы выходим на улицу. Ещё совсем темно, на улице нет никого, от холодного ночного ветра шумят тополя возле домов. Мы идём вниз "с горы", как все наши пацаны называют соседнюю улицу, круто спускающуюся в сторону железнодорожной станции.
На платформе почти никого нет, только несколько таких же, как и мы, совершенно взрослых мужиков, неспешно ходят туда-сюда, ожидая первую электричку. Мужики курят и огоньки их сигарет освещают лица. Лица все небритые и похожие друг на друга. Отчим уходит на станцию за билетами, оставляя меня сторожить вещи. Я в хлопчатобумажном спортивном костюме с вытянутыми коленями и не очень похож на рыбака. К тому же не курю и мне холодно. Подходит один из мужиков (я напрягаюсь и не отвожу глаз от вещей) и спрашивает, куда едем и нет ли у нас лишнего теста. Я не знаю ответа ни на то, ни на другое, не представляю себе, зачем на рыбалке нужно тесто, и что-то нелепо бурчу в ответ мужику себе под нос. Мужик, немного постояв, отходит. Приходит отчим с двумя картонными прямоугольничками билетов, каждый с дырочкой посередине и с бутылкой пива, купленной в вокзальном буфете. На платформе становится больше народу - появляются две старухи с корзинами и ещё несколько рыбаков с рюкзаками и удочками в руках. Я нервничаю, ревную нашу будущую рыбу к этим мужикам и к их снастям. Все курят и потихоньку переговариваются. Наконец появляется электричка. Через большое стекло её кабины видно машиниста в железнодорожной форме, он кажется сонным и недовольным. Заходим внутрь вагона.
Вагон грязный, тамбур заплёван и пол его покрыт окурками. На стенах тамбура написано несколько матерных слов, а надпись "под трафарет" на дверях вагона, которая раньше предупреждала об опасности грозными словами "Не прислоняться! Дверь открывается автоматически!" - путём сцарапывания краски каким-то шутником превращена в "Не писоться! Зверь рыгает ароматически!". Мужики, забросив свои рюкзаки на железные полки над скамейками, немедленно выходят в тамбур курить. Две старухи опасливо садятся на маленькую двухместную скамью возле дверей вагона, свои корзины запихивая ногами под себя. Наконец все собираются в вагоне, достают карты и начинают играть. Кто-то ест. Кто-то достал газету. Все располагаются основательно и я тоже понимаю, что ехать мы будем долго. Через окно ничего не видно, потому что ещё темно, а в вагоне слишком светло. В карты я не умею играть, да меня и не зовут. Подхожу к мужикам, через плечо отчима наблюдаю за игрой. Скучно.
3.
...Постепенно разговоры стихают, карточная игра как-то сама собой сворачивается, в вагоне становится тише и я начинаю иногда различать в окне силуэты мелькающих домов, станционных построек и деревьев. Ещё кажутся очень яркими проносящиеся мимо столбы освещения, но уже понятно, что начинает светать. На станциях в вагон заходят новые пассажиры, а некоторые из уже знакомых в лицо рыбаков выходят. Я вопросительно смотрю на отчима, но он невозмутим. Он достаёт бутерброды из сумки и наливает себе горячий чай из термоса, а мне открывает лимонад "Буратино". Мы едим с каким-то значительным видом. Потом я выношу мусор в специальный ящик в тамбуре, а отчим выходит курить. И тут же вбегает обратно, а я слышу название станции - Хотмыжск. Мы лихорадочно собираем наши вещи, хватаем удочки и рюкзаки, бежим к выходу. Спрыгиваем с подножки и ... оказываемся на другой планете. Здесь нет асфальта, нет автомобилей, нет людей, нет домов. А есть трава, которая заполняет собой всё вокруг. Она мокрая от росы, и кажется, что она не может вот так стоять, просто расти из земли, а должна звенеть и ломаться. Кажется, что в целом мире осталась только трава и эти рельсы, по которым мы приехали... И в этот момент обрушиваются звуки. Где-то совсем рядом, слишком красиво, чтобы быть реальностью, поют какие-то птицы, не мешая друг другу, и отчим объясняет мне, что это - соловьи. Я слушаю соловьёв первый раз в жизни. Мы идём между травинками по узкой петляющей дорожке вниз, вниз, вниз. Я совершенно вымок от росы и мне холодно. Через полчаса спуска мы попадаем в туман, он совершенно молочный и непрозрачный. Я иду за отчимом, но не вижу его, ориентируясь только по звуку шагов и стараясь не слишком отставать. В какой-то момент туман даёт трещину и я тут же натыкаюсь на отчима. Он стоит на полоске земли без травы, за которой снова начинается туман. Полоска дугообразная и на её краю сидит рыбак, закинув удочки непосредственно в туман. Рыбак недовольно косится на нас, ему не нравится такое соседство. И я понимаю, что мы пришли и что под этим туманом скрыто озеро. Отчим сразу стихает и мне приказывает разговаривать в-полголоса. Но мне и не нужно разговаривать. Я каким-то непостижимым образом понимаю его, его последующие действия, и мы начинаем готовиться к рыбалке.
Мы готовимся основательно. Аккуратнейшим образом, в строгой последовательности, раскладываем на берегу баночки с червями, с мотылём, с опарышем. Достаём и прилаживаем в ямку пакет с прикормкой, подсак, неподалёку втыкаем в воду подставки под удочки. Вода оказывается совсем рядом, прямо под туманом и она тёплая, похожа на молоко из-за отражающегося тумана. Я начинаю собирать удочки и готовить их к забросу. Отчим разматывает по всему берегу леску от донок, заталкивая в "спутники" тесто с "макухой" и втыкая туда же крючки с насаженным на них кукурузным зёрнышком. Я подхожу ближе, но он шипит на меня и показывает на лежащие кольца лески. Я останавливаюсь метрах в пяти и молча наблюдаю. Наконец, всё готово, отчим берёт в руки "спутник", раскручивает его на леске и резко отпускает. Свистит улетающая в туман леска и вдалеке, кажется, что на другом берегу, слышен всплеск. Отчим подтягивает лишнюю леску и, прицепив конец к торчащей палке, вешает на леску комок плотной грязи. Комок немедленно приподнимается, а потом опускается, образуя угол на леске. Отчим объясняет, что по нему мы будем видеть, как клюёт рыба. Само слово "рыба" он произносит так, что мне становится понятно, что речь идёт, уж конечно, не о моей привычной маленькой плотве.
Я ухожу к удочкам, забрасываю их, наживив червя, но ловить не могу, потому что не вижу поплавков из-за тумана. Понемногу становится светлее, туман немного отходит от берега и мне становится уже издалека видно край воды. Нет ветра и зеркало воды стоит абсолютно ровное. Туман постепенно и очень медленно становится розовым и я наблюдаю, как он отходит и отходит от берега и всё краснеет... и мне почти не до рыбалки.
4.
И вдруг - Взрыв! Туман разрывается на тысячу мелких красных кусков, нанизывается на шампуры света и с противоположного берега прямо в глаза бьёт Солнце. Сразу становится виден весь берег, и мужик-рыбак рядом с нами, и отчим. И это происходит не только со мной, потому что как-то сразу закричали лягушки и начался клёв. Это был КЛЁВ! Два часа, не сходя с места, я и отчим издаём какие-то дикие звуки, прыгаем, как ненормальные, по берегу - от наживки к удочкам и донкам, вытаскиваем и забрасываем снова. Он свистит леской донок, я разрезаю остатки тумана удилищами, а посредине между нами разбухает от пойманной рыбы садок. Только изредка мы обмениваемся непонятными постороннему человеку, не-рыбаку, словами "видел?!", "сошла", "борода опять".... Его сигареты выпали и беспомощно мокнут на берегу. У меня порвался шнурок, но я не замечаю, хлюпая мокрыми ботинками по траве. Глаза у обоих горят и пойманная рыба плещется в садке... Большинство рыб - это крупные караси, но есть и язь, и громадная плотва.
Наконец клёв стихает, а потом и совсем прекращается. Я замечаю, что совсем светло, что уже разгар дня и хочу есть. Отчим тоже оставляет свои донки и идёт ставить палатку, а меня отправляет за дровами. Я недоуменно оглядываюсь вокруг, но деревьев не вижу и тогда ухожу по уже высохшей траве просто в сторону и вверх от озера. Я иду долго и на мои брюки налипают семена травы и кругляшки репейника. Озеро скрывается из виду, но я должен выполнить задачу, и я иду и иду, пока не натыкаюсь на небольшую рощицу. У меня есть острый новый топорик и я легко нарубываю большую охапку тостых веток. Тащу эту охапку к озеру, несколько раз рассыпаю дрова, но наконец-то сбрасываю всё возле места, подготовленного под костёр. Усаживаюсь рядом и тянусь к бутерброду, но тут вспоминяю, что в рощице забыл топорик. Приходится тащиться снова... Во время этой ходки меня припекает Солнцем и я возвращаюсь к месту рыбалки с закрывающимися, совершенно сонными глазами. Отчим уже развёл костёр и в котелке булькает уха. Рядом на газете лежит порубленный на большие куски хлеб. Изредка в котелке становятся видны всплывающие отрезанные головы рыб, с картошкой наперегонки, потом мелькает хвост рыбы, потом снова картошка.... Я вползаю в палатку и немедленно засыпаю...
Голова во сне звенит и она очень тяжёлая. Её просто невозможно оторвать от свёрнутой в "калачик" ветровки, заменившей подушку. Снится поплавок, который всё время клюёт. В палатке очень жарко и я просыпаюсь от странных - тяжёлых, шевелящихся звуков и какого-то всхлипывания. Ещё полминуты лежу, не понимая, в чём дело и где вообще я нахожусь.. И вдруг над самым ухом раздаётся громкое и низкое "МММммуу-у-у-у-у-у". Я стрелой выскакиваю из палатки и в одну секунду понимаю, что отчим - на другом берегу, а вокруг нашей палатки, вокруг меня и вообще вокруг - КОРОВЫ! Они ходят по берегу и немножко в воде, они уже повалили нашу треногу, на которой висел котелок с ухой, и они уже вокруг меня и вокруг садка с рыбой. И они смотрят на меня очень неодобрительно. У них грязные бока, кривые рожки и, кажется, агрессивное поведение. Я оцепенел и не знаю, как мне спасти рыбу в садке. В это время подъезжает пастух на лошади, это парень моих лет. Он одет в телогрейку, в такую, как показывают в фильмах про войну. Он, кажется, с презрением смотрит на меня и на моё состояние, курит папиросу, щёлкает длинной плетью и страшно матерится. Коровы постепенно поворачиваются в разные стороны и, образуя круг вокруг пастуха, медленно расходятся от нашего места. Я без сил опускаюсь на землю и плачу от своей беспомощности.
5.
Приходит отчим с полной сумкой больших карасей с другого берега, куда он уходил, как оказалось, чтобы быть в безветренном месте. Я рассказываю ему о происшествии с коровами, стыдясь своего поведения и нелепо собирая остатки ухи обратно в котелок. Отчим недоволен, но не показывает виду. Он выбрасывает собранное мной в озеро и начинает собирать палатку и складывать вещи. Я помогаю. Потом я иду собирать наши снасти. Собираю и складываю свои удочки, потом перемещаюсь к донкам. Грузы из комков грязи на донках совершенно высохли и их невозможно снять. Я разбиваю их камнем и лишь потом снимаю. Груз на одной из донок повис вертикально и я думаю, что снасть подтянуло ветром к берегу. Поднимаю леску и вдруг - РЫВОК!! От неожиданности я выпускаю леску из рук и она стремительно уносится в озеро. Ещё немного, и леска выдернет из берега дощечку, на которую её наматывают и тогда - всё! Я падаю на дощечку, прижимая её к земле. Леска подо мной звенит, а я кричу отчиму. Он прибегает ко мне, понимает ситуацию и начинает "водить" рыбу по озеру, то подтаскивая её к берегу, то отпуская в глубину. Наш сосед-рыбак, увидев эту суету, прибегает со своего места и хватает наш подсак. Целую вечность он стоит и смотрит, как отчим вываживает рыбу. Наконец отчим говорит мне, что рыба устала и понемногу выбирает леску. Сосед с подсаком заходит в воду почти по пояс, забыв про свои брюки. Леска идёт в мою сторону и я с берега вижу в глубине огромную рыбину, которая смотрит на меня из воды и ведёт себя ещё более агрессивно, чем коровы. Затем отчим не спеша подводит леску к соседу, тот медленно опускает подсак в воду, ещё более осторожно подводит его под рыбу и вдруг резко выхватывает из озера кусок Солнца! Это - огромный карп, как потом оказалось - около десяти килограммов, у него почти нет чешуи, а его кожа отражает свет и сверкает, как золото!! Отчим бросает леску и они вдвоём с соседом волокут подсак на берег. Я прыгаю вокруг карпа и тихо радостно смеюсь...
....
На обратном пути - от озера до самого дома - в одной руке я нёс садок с рыбой. А в другой руке, в отдельной сумке - огромного зеркального карпа, своё детское счастье..
|
|
